Мы любили. Часть 3

Часть 3

Шагая по направлению к школе, я задумывалась про Серёжку. Вчера, пока предки вылечивали его, и позже за ужином, я всё рассматривала его как незнакомца какого-то. Короче говоря, мать права, он прекрасный. И никакой не сероватый. Волосы у него тёмно-пепельные и какие-то… живы что ли. Они прямые и подстрижены нарочито неопрятно, лесенкой, как принято у нас в школе. При всем этом они распадаются на пряди и как будто плывут вокруг лица. Лицо у него узенькое с большими чертами. Рот большой и очень выразительный. По последней мере, он одним только движением губ может показать и жалость, и сочувствие, и издевку, и наслаждение. А глаза у него… О, господи! Большенные, с прекрасным разрезом и не сероватые, как я задумывалась. Они, быстрее, цвета расплавленного серебра – то практически чёрные, то очень светлые - и всё время изменяются.

Первым человеком, которого я встретила в школе, была Наташка. Она начала лопотать просьбы о прощении.

- Да хорошо, - с неловкостью произнесла я.

Наташка больше мне была не увлекательна. Какая-то она оказалась дурочка. Мы посиживали с ней за одним столом, и когда-то я очень переживала, если учителя в приступе борьбы за дисциплину начинали нас пересаживать по собственному усмотрению. Наташка была наперсницей моих маленьких и глуповатых детских загадок. Сейчас всё поменялось.

Я отчаянно ожидала Сережку, и всё время посматривала в сторону двери. Но первым явился Евген. В руках у него было несколько больших голландских роз на толстых шипастых стеблях. Сходу от порога он направился к нашему столу.

- Полина, - произнес он низким голосом. – Извини меня.

И протянул свои цветочки. Я посмотрела ему в лицо. В нём было искреннее желание загладить вину и что-то ещё – как бы удивление либо сожаление. И сожаление это касалось чего-то более глубочайшего, ежели просто недовольства своим вчерашним поступком. Я отказалась от цветов. Евген молчком положил их на стол передо мной и ушёл туда к заднему ряду, где посиживал совместно с Артёмом. Из-за него с его цветами я прозевала возникновение Серёжки. Увидела только его спину, обтянутую сероватым джемпером и край щеки. Я огорчилась, что он не подошёл поздороваться.

Когда начался урок, и в класс вошла наша тяжелая математиня, я начисто забыла про цветочки перед моим носом из-за переживаний по этому поводу. Учительница окрикнула меня и спросила, зачем мне розы. Я поглядела на злополучный букет и меня озарило.

- Это вам, Валентина Станиславовна, - произнесла я и понесла ей цветочки.

- Спасибо, - произнесла математиня. – Откуда вы узнали?

Выяснилось, что намедни объявили фаворитов конкурса на соискание президентского гранта. Валентина его выиграла. Все её поздравляли, а я гипнотизировала Серёжку: «Оглянись, пожалуйста, оглянись». И вот он повернул голову и поглядел на меня. У меня перехватило дыхание. Он показался мне ещё привлекательнее, чем вчера. И что с того, что скула у него была украшена длинноватой коричневой ссадиной, а на нижней губе запеклась коросточка. Я улыбнулась и получила в ответ такую же мимолётную улыбку-приветствие.

Математиня тем временем окончила приём поздравлений и объявила, что собирается начать опрос и двоек ставить не будет, а желает устроить для себя приятное и будет спрашивать только тех, кто отлично обучается.

- Галицын, - произнесла она. – Иди к доске.

Я возликовала в душе, так как Серёжка сейчас пару минут будет стоять к классу лицом. Но он и не поразмыслил вылезать из-за стола. Он нехотя поднялся и нагло поинтересовался, по какому поводу его побеспокоили. Математиня всё ещё была в неплохом настроении и охотно объяснила, что ждёт от него подтверждения данной аксиомы. Серёжка с минутку помолчал, а позже выдал длинноватую речь. Он спросил, та ли это аксиома, где условия такие-то, а вывод такой-то. Математиня уже с чуть приметным раздражением выпалила, что да, та.

- Извините, я не готов отвечать, - буркнул Серёжка и без разрешения плюхнулся на место.

Математиня пожала плечами и вызвала Евгена. Этот тоже отказался выходить к доске, только сделал это по другому. Он объявил, что не учил.

- Негодяи вы, - грустно произнесла математиня. – В которые то веки желала получить наслаждение. А ты чего так таинственно улыбаешься?

Этот последний вопрос относился ко мне. Я поднялась.

- Что забавного? – уже разозлилась математиня. – Вот влеплю на данный момент вашему обожаемому Корнееву пару!

Я пожала плечами. А Евген подал глас в том смысле, что и тогда Сергею тоже.

Математиня вздохнула и произнесла, что ему она пару ставить не будет. В классе забубнили.

- Ну, - спросила математиня у меня. – Сможешь объяснить почему, не буду спрашивать домашнее задание!

Я удивлённо вылупилась на неё, но вдруг сообразила:

- Сергей отдал вам осознать, что знает, но почему-либо не желает отвечать. А Евгений просто отказался…

- Даже так, - неясно хмыкнула математиня, а Серёжка быстро развернулся и посмотрел на меня с каким-то новым энтузиазмом.

Вау, какой это был разворот! Спина ровная, волосы вразлёт! Стало видно, какие у него широкие плечи и отменная осанка. Пока я пускала слюни, математиня объявила, что надоели мы ей, и принялась разъяснять новый материал. А я погрузилась в мечты. К примеру, о том, как прижимаюсь губками к нервному Серёжкиному рту. Я начала заболевать этим человеком.

Когда прозвенел звонок, он вынул из-под стола ноутбук, на котором, оказывается, всё время работал во время урока, и склонился над кнопками. Я не отважилась подойти к нему из опаски помешать и осталась на месте. К моему удивлению и Наташка не побежала как обычно за своим Темой. Она оборотилась ко мне и сказала, что была вчера в кино.

- Неплохой кинофильм? – флегмантично спросила я.

- Понятия не имею, - произнесла она.

Я немо воззрилась на неё. Наташка ухмыльнулась.

- Наверняка, неплохой. Был полный зал. Я посиживала на коленях у Артёма.

- Понятно, - буркнула я.

- Ну да, - хихикнула Наташка. – Я на НЁМ посиживала, а Артём мне ещё клитор возбуждал. Пока шёл кинофильм, я пару раз кончила.

- Заткнись, а, - попросила я.

Но она не унималась.

- А когда мы вышли, Артём поставил меня около капота некий машины, заголил и стал ебать. Я смотрю, а в салоне машины тоже ебутся. Она посиживает, закинув ноги на приборный щиток, а он у неё меж ног старается. Позже мы кончили, узрели друг дружку и как начали ржать!..

- Если ты не заткнёшься, - произнесла я, - убью.

Наташка достаточно засмеялась. Она изводила меня до последнего урока. То начинала чего-нибудть шепотом говорить, зная, что на уроке я кричать не буду, то приставляла свою авторучку к области паха у себя на юбке и покачивала ею из стороны в сторону. Ручка у неё была кислотно-розового цвета и далённо напоминала фаллос. А один раз она подсунула мне фотографию, любительскую, отвратительного свойства, но на ней было видно, как две какие-то безобразные тётки посиживают на травке друг против друга, развалив по сторонам ноги, и сношают друг дружку палками с намотанным на их тряпьём.

Я давным-давно забыла пялиться на Серёжку. Меня очень тошнило. Я ощущала себя грязной. И когда начался последний урок, литература, я сообразила, ради чего старалась Наташка. Так как, чуть поздоровавшись, Марьяна объявила, что так как до бала осталось три денька, репетировать будем у неё на уроке. А чтоб друг дружке не мешать, разойдемся по свободным кабинетам. Нашу группу она выслала в этот окаянный актовый зал.

Я не собиралась повторять собственных ошибок и решила забить на этот театр. Я стремительно направилась к выходу. Вот только сторож и не поразмыслил меня выпустить. Я стояла перед ним красноватая и злая, борясь с приступами тошноты.

- Вы что, не видите, что она захворала? – услышала я.

Это Серёжка опять появился неясно откуда как ангел-спаситель.

- А для тебя что нужно? – нелюбезно спросил сторож.

- Меня отправили проводить, - не моргнув, ответил Серёжка.

- Принеси записку от учителя, что это правда! – востребовал сторож.

Серёжка протянул ...ему бумажку, и через минутку я смогла вдохнуть свежайшего морозного воздуха. Серёжка молчком шагал рядом. Меня всё-таки выкрутило по дороге, причём основательно, до слёз и дрожи в ногах. Это ещё помножилось на стыд перед парнем, который мне нравился. Я готова была провалиться через землю. Но Сергей повёл себя полностью правильно. Пока я давилась рвотой, он меня поддерживал, позже протянул пачку картонных платков, а когда мы проходили мимо уличной палатки, купил бутылку минералки. Я смогла отполоскать рот и попить.

- По-моему, ты на данный момент упадёшь, - осторожно произнес Сергей.

Я была согласна с ним, но упрямо топала вперёд. Кончилось тем, что он обнял меня за талию и повёл. В этот момент мне было всё равно. Я протянула ему ключ. Он открыл дверь и впустил меня в квартиру. С минутку постоял на пороге, понаблюдал за моими попытками стащить сапоги и решительно вошёл. Посодействовал мне переобуться, повесил в прихожей верхнюю одежку и прошёл за мной в комнату.

Я свалилась на диванчик и закрыла глаза. Пробудилась уже вечерком. В комнате было полутемно, лишь на полу светилось колоритное световое пятно. Прямо на паласе, поджав под себя ноги, посиживал Серёжка. Сиял экран его ноутбука. Услышав моё движение, он поднял голову.

- Как ты? – спросил он.

Я не знала – как. Ощущала себя слабенькой и разбитой.

- Твоя мать гласит, что это от нервишек, - сказал Сергей.

- А ты откуда знаешь? – спросила я.

Он ей, оказывается, позвонил с моего телефона, поведал, что со мной, и мать его проинструктировала, что делать.

- Извини, - произнесла я, когда мы уже посиживали на кухне и пили сладкий чай. – У тебя, наверняка, дел много.

- Если честно, - признался он, – я всё сделал днём на уроках. Желал высвободить вечер.

- Ну, вот, - начала я.

- Чтоб побыть с тобой, - перебил он.

- А! Ты ещё и ясновидящий, - с омерзением произнесла я.

Он улыбнулся.

- Нет. Я желал пригласить тебя в кафе.

- Не могу принять твоё приглашение, - буркнула я.

- Да уж вижу, - засмеялся он и стал серьёзным. – Кто тебя довёл, я не сообразил?

Я вспомнила и опять разозлилась. Эта Наташка, по всей видимости, захворала бешенством матки! Ну, не повторять же было ему всё, что она несла.

- Для чего ты тогда забрал меня? – вопросом ответила я. – Из квартиры Артёма?

- А что, не нужно было? – саркастически спросил он.

- А сам ты как думаешь? – темно поинтересовалась я.

- Я думаю, что ты не из числа тех, с кем забавляются. Ты из числа тех, на ком женятся.

Это был комплимент.

- Ты собрался жениться? – брякнула я.

Он захохотал.

- Естественно, - произнес он. – А ты как задумывалась?

- Что, прямо на данный момент? – темно спросила я.

- Могу и на данный момент, - ответил он.

- Вперёд, - разрешила я.

Он поднялся и уверенно направился ко мне. Я забеспокоилась.

- Э! – пролепетала я. – Ты чего?

- Принцесса злосчастная, - пробормотал он. – Думай, когда трёкаешь языком!

Он сдёрнул меня с табуретки и скачком притянул к для себя. И случилось то, о чём я желала всё утро. Он поцеловал меня. Это был очень длинный поцелуй. Я всё пробовала ответить. Но как открывала рот, Серёжка своими губками закрывал мне его назад. От него еле уловимо пахло каким-то дорогим парфюмом. Запах был морской и свежайший. В конце концов, Сергей позволил мне открыть рот, и поцелуй обрёл динамику. Как правило это обрисовывают как посасывание и проникновение. У нас было не так. Мы как будто обымали губками губки друг дружку. Выходило очень волнующе и в то же время невинно. Я поначалу упиралась ладонями ему в грудь, но в некий момент естественным движением закинула руки ему за голову и прижалась к нему всем телом, почувствовав и его напряжение, и дрожь. Он тихо вздохнул и выпустил меня.

- Я желаю быть с тобой, - произнес он. – Имей это в виду.

И возвратился на своё место. Я разочарованно осталась стоять.

- Принцесса, - с усилием произнес он. – Ты больна…

Что это он такое представил?!! Я приготовилась было наговорить ему кучу гадостей, но к счастью как раз тогда возвратились с работы предки. Серёжка не стал слушать их благодарственных речей и решительно открестился от ужина. В прихожей, уже одевшись, он торопливо сорвал с моих губ ещё один поцелуй и сбежал.

Закрывая за ним дверь, я услышала, как он гласит по телефону:

- Привет, это я…