Маша и море

Когда-то Марина Сергеевна была Машей. Машей, которая ела кашу и запивала ее простоквашей. Маша была влюблена в море. Дело в том, что ее дедушка с бабушкой жили совершенно рядом с морем.

Потому Маша была счастливым ребенком - она имела то, что обожала - море. Море казалось ей большущим соленым медведем. Этот медведь катал ее на собственной спине, а когда она утомлялась кататься - прыскался издалека водой, чтоб она о нем не запамятовал. А она и так не запамятовал. Как мать с отцом отвлекались - начинали лобзаться - Маша потихоньку убегала вспять, в волны.

Все было бы отлично на этой пасторали без парусников, если б не одно но. Маша обожала быть на море нагой. Ну так, просто с юношества привыкла. Предки ведь не одевают деткам трусики - пускай позагорает тело. Малыши - они вроде вроде бы еще не совершенно люди, чувство стыда у их недоразвито, про адама с евой им еще не сказали.

Но ведь этот эдем не мог длиться вечно, правильно? Предки подмечали недовольные взоры поморцев на нагую Машу, и равномерно начинали думать над неувязкой. Сложной неувязкой - до какого возраста Маша может бегать по пляжу нагишом?

В один прекрасный момент, когда она с родителями пришла на море, мать произнесла: Машенька, ты же школьница, нельзя больше тут... без трусиков...

Маша конкретно опешила - почему?

Да поэтому, что ты уже большая девченка, а огромным девченкам неблагопристойно - так.

А кому это мешает, - снова опешила Маша. Не нравится - так пусть и не глядят!

Так в том-то и дело, что глядят. Практически все глядят, а это постыдно, нехорошо.

Да, но мы же на море? Я тут привыкла играть без труcиков. Ведь ранее ты ничего такового не гласила...

Так тогда ты была малеханькой, а на данный момент ты выросла. Почти все из того, что можно делать детям, взрослым делать нельзя, и напротив.

Ну тогда я - не желаю быть взрослой, вспыльчиво выкрикнула Маша, сбрасывая трусики.

Маша, что ты делаешь? Я же для тебя произнесла, что это нельзя делать, а ты меня не слушаешь. Немедля одень трусы, а то мы соберемся и уйдем домой.

Что, все уйдем - ты, папа, я?

Естественно все. Мы будем все наказаны только из-за того, что какие-то глуповатые люди на меня глядят?

Ну они совсем не глуповатые. Естественно, нехорошо, что они глядят. Но глядеть ведь не запретишь.

Да, глядеть не запретишь, а нагой побыть нельзя так как глядят. Разве это верно?

Это, может, и некорректно, но это - жизнь. Взрослая жизнь, у нее свои законы.

Так я уже стала взрослой?

Ну, до взрослой для тебя еще далековато, но трусы уже носить пора.

Разговор, естественно, на этом не завершился, и трудности не отважились. Продолжение просится, но пока на этом завершим. (Зовут кашу есть, так я пошла).