Честная девушка
Категория: Измена
Я только успел переступить порог своей квартиры, как на моей шейке здесь же повисла отрадно воркующая супруга.
- Ты сейчас так рано, милый!- ее голубые глаза отрадно поблескивали.
- Что? Снова не угодил? Поздно прихожу – плохо, рано – тоже нехорошо…
- Ну, что ты, дорогой! Не обычно как-то. Так рано ты еще никогда не приходил…
Поцеловав супругу и заодно ущипнув ее за упругую ягодицу, я отстранил прильнувшую к моему телу ее аппетитную грудь, так интригующе и многообещающе проглядывающую в глубочайшем разрезе вечернего платьица и, не успев спросить о причине такового необыкновенного наряда, здесь же повстречался взором с роскошной, лет 30, блондиночкой выше среднего роста, с узкой талией, зеленоватыми очами, небольшим курносеньким носиком и красными, полными, немного на выкате, растянутыми в заманчивой ухмылке губками. Супруга перехватила мой взор и, лицезрев даму, здесь же представила ее.
- Знакомьтесь. Это моя новенькая, и как я думаю, самая близкая подруга.
- Николай Иванович,- протянул я руку, а та здесь же подставила свою очевидно для поцелуя.
Я немного прикоснулся губками к теплой, мягенькой ладошке гостьи, искоса глянув в ее немного зауженные глаза. Они смотрели на меня изучающее, как будто раздевали, отчего мне стало как-то не по для себя.
- Маринелла!- ответила гостья и здесь же отвела в сторону собственный пристальный взор.
- Редчайшее имя, - увидел я.
- А у меня все редчайшее, не считая, разве что волос на голове, - засмеялась она, откинув в сторону упавшую на ее глаза пышную соломенного цвета копну, очевидно показывая ее красоту.
«Маринелла, Маринелла?»,- это имя завертелось в моей памяти, но мой свой «компьютер» что-то не находил его. А ведь в нем за мои 30 семь накопилось приличное количество дамских имен.
- Ник, я оставлю тебя на часик с гостьей. Мне нужно сгонять на рынок. Твоя тачка тут?
- Вон. Под окном…
- А ты пока займись Маринеллой. Покажи ей свои курсантские фотки…
- Отлично, - ответил я, а сам поразмыслил: «Показать бы ей мой член, было бы больше толку».
Женушка ускакала, а мы, усевшись на диванчик, стали рассматривать альбом. Вдруг на одной из страничек я увидел даму, поразительно похожую на гостью, но ту звали Машей и встречались мы с ней очень издавна, когда я курсант Высшего Военно-Морского училища в Питере повстречал ее на одном из наших вечеров танцев. Я тогда только перебежал на 2-ой курс и встречался с этой женщиной, которая слыла добросовестной и не идущей на контакт с незнакомыми мужиками. Мне было хорошо ходить с ней по театрам и выставкам, но было жаль просиживать драгоценное время, отпущенное курсанту на ограниченное сроком увольнение в город, в душноватом кинозале, не имея права даже дотронуться до ее руки, которую она здесь же отдергивала, шипя, как змея: «Ты что?! Люди кругом…
Маше тогда, видимо, очень хотелось выйти замуж, потому она очень старалась казаться добросовестной женщиной, не идущая на контакт с мужиками. Тогда она всегда удерживая меня на определенной дистанции, но рядом сидячая на данный момент дама, смотря на ее фото, о кое-чем задумалась, устремив собственный взор куда-то в прошедшее. Она вдруг положила свою руку на мою, поддерживающую альбом, и тихо спросила:
- Сейчас вызнал?
- Кого? – я похолодел, осознав, что дальная Маша и рядом сидячая Маринелла одно и тоже лицо.
- Да, Маша. Но какими судьбами ты оказалась тут?
- Как и многие из моих подруг. Вышла замуж за 1-го из ваших курсантов, ставшего потом офицером, и судьба забросила нас в ваш гарнизон.
- Ты вспоминала ту нашу последнюю встречу?
- Естественно? 1-ая любовь…
- Да, ее и мне не запамятовать никогда…
…Тогда был теплый осенний вечер. У нас в училище был вечер танцев. После долгого и никчемного ухаживания за Машей я плясал с одной из женщин, плотно прижимая ее к для себя.
Она неоспоримо положила ладонь на мой погончик на плече, позволив моим рукам обнять ее за покладистую талию и придавить ее трепетное тело к моему, изнывающему по телу женщины. У меня, юного юноши, еще не было ни 1-го полового контакта с дамой, я мастурбировал часто, по нескольку раз в день. И желание на некое время отпускало меня, но стоило только узреть аппетитный дамский зад, как сходу член в брюках становился по стойке смирно.
Объявили белоснежный танец, и все девицы кинулись приглашать понравившихся им кавалеров. Я лицезрел, как Маша приближается ко мне и решил ускользнуть от танца. Но она уже была рядом и сама положила руку на мое покладистое плечо. Мы медлительно плыли в звуках тягучего танго, предпочитая топтаться практически на месте. Решив в последний раз испытать на крепкость ее честность и порядочность, я стремительно воткнул свою коленку меж ее ног и стал, будь что будет, натирать ею это вожделенное девичье место. К моему удивлению, она не оттолкнула меня, как до этого, а, прищурив глазки, балдела, сжимая и разжимая мою коленку своими ляжками. Мы так и топтались на месте, пуская «слюни» в брюки. Желание трахнуть ее неодолимо росло с каждым движением, но сделать это было фактически нереально, потому что наше «трение» друг о друга происходило на очах у всех танцующих. Вобщем, на наш «секс на месте» никто не направлял никакого внимания, занимаясь этим же. Но более хитрые и проворные пары скрывались за оконными шторами и лобзались в засос. Бывало, что более смелая женщина затаскивала собственного кавалера в дамский туалет, тогда и в одной из кабинок раздавались охи и ахи под гогот девиц, распивающих в фойе туалета вино, а то и водку. Начальство, непременно, понимало про эти «шалости» питерских девиц, видимо испытавшее тоже в свои юные годы, и смотрело на это с осознанием. По последней мере, патруля у двери с буковкой «Ж» не выставляло.
Маша продолжала строить мне глазки, видимо напуганная возможностью меня утратить. Она лицезрела, как предшествующая партнерша по танцу вжималась в меня, целуя, втихаря, в шейку и терлась об меня так, что была пора ее юбке задымиться. Маша увела меня в другой конец зала, где я усадил ее в кресло. Она посиживала, продолжая сжимать мою ладонь собственной малеханькой ладошкой. Время от времени она поднимала глаза, которые были похожи на виновные глаза собаки, нашкодившей в доме владельца. Я сообразил, что сейчас она согласится на все. Мне хотелось переспать с ней, но жениться на ней после чего почему-либо не хотелось. Видимо здесь появлялось чувство супротивного коня, не желающего, чтоб его ранее времени заарканили, а она уже смахивала на молоденькую кобылку, готовую подставить собственный аппетитный зад этому коню. И здесь в моей голове родился превосходный план обмана этой, как мне казалось, простушки. Улучшив момент в последующем танце, прошептал ей на ухо, как будто невзначай, что «Цепи Гименея, непременно, имеют симпатичную сторону», и напросился на встречу у нее дома. Она просияла, как будто солнышко, покинувшее тучу.
В последующую субботу я летел к ней домой на крыльях любви. Сердечко замирало в груди, а в висках стучало: «Скорей! Скорей! К вожделенному телу!».
На мой звонок дверь открыла высочайшая полногрудая девушка. Она кое-чем походила на Машу, только та была более маленькой, а эта, казалась, вышибалой из ресторана. Здесь же выяснилось, что она – старшая сестра.
- Проходите, - хмуро насупила брови она, ощупывая мою фигуру оценивающим взором.
Как оказывается, они жили в коммуналке, вдвоем в малеханькой комнатке, где стояли две узенькие кровати и тумбочка меж ними. В ногах коек стояло по табуретке. Эта комнатка напоминала купе вагона, в каком я ездил в отпуск к мамы в Севастополь.
«Да. Здесь не разгонишься»,- поразмыслил я, понимая, что мое зание сексапильных загадок моей девицы очевидно под опасностью срыва. Маша, видимо, тоже ощутила перемену в моем настроении.
- Присаживайтесь. На данный момент будем пить чай, - произнесла сестра и включила плитку, стоящую на тумбочке, на которой громоздился старомодного вида чайник.
- Спасибо. Я тороплюсь. Просто пришел сказать, что…
- Ну, почему же? Ехали практически через весь город, чтоб сказать, что не придете? На данный момент выпьем ...чайку, и я уйду на дежурство…Здесь вам никто не помешает, - заверила она, бросив на Машу осуждающий взор.
Она вправду скоро ушла, и мы, обнявшись, стали лобзаться. У Маши были необычно нежные руки. Когда она обвивала ими мою шейку, то мне казалось, что это легкий ветерок голубит меня. Ее мягенькие, покладистые губки, пахнущие фиалкой, покорливо воспринимали мои поцелуи и вероломно дрожали, когда моя нетерпеливая рука, проникнув под ее трусики, легла на то место, о котором я грезил, мучаясь ночами.
Она работала секретарем у начальника стройтреста, и ее пальчики если и стучали, то только по клавиатуре компьютера. Шеф был однолюб. Его занимала только его стервозная, дражайшая половина, что было на руку молодой секретарше, к которой шеф не питал сексапильных эмоций сам и не позволял другим. Выходило так, что в моих руках дрожала от нетерпения девственница.
- Не нужно..,- стонала она, но еще посильнее прижимала собственной дрожащей ладошкой мою ладонь к тому месту, на котором та лежала. Ее узкий язычок уже просочился в мой алчущий рот и устроил в нем реальную борьбу с моим языком. Потом она стала просто высасывать и глотать все, что еще можно было высосать из моего рта. Потом она, трясясь, как будто в ознобе, расстегнула мои штаны и мигом сдернула их с меня. Трусы уже были мокроватыми, но это не смутило умеренную, добросовестную даму. Она ухватилась своими малеханькими, нежными пальчиками за мой член и стала медлительно, но напористо мастурбировать. Ее трусики тоже становились совершенно влажными.
- Не нужно…Прошу тебя..,- постанывала Маша, сползая с кровати на пол и занимая позицию напротив моего члена. Ее губки надвинулись на моего «Бойца», язычок принялся щекотать дырочку, потом женщина стала заглатывать попеременно мои яйца. Было катастрофически приятно, но назревала угроза резвого оргазма, чего я никак не мог допустить, представ перед этой страстной женщиной таким хиляком быстро-спускальщиком.
Мой двадцатисантиметровый «Мальчик» готов был уже «расплакаться», сбросив свои «слезы» прямо на трусики девчонки, чего она очевидно не желала. Я вскочил, приподнял ее с пола, повалил на кровать и, задрав ее руки к голове и опершись своими руками об ее руки, пробовал загнать собственного разгоряченного «Бойца» в ее значительно помокревший «Окоп», работая тазом. Но это никак не удавалось, пока она не посодействовала навести его своими малеханькими пальчиками в подходящем направлении.
- Ах! Что я делаю?! Я же – женщина, - шептали ее губки, покрывая мое лицо отчаянными поцелуями. – Не загоняй его далековато…Пожалей меня…
Но я был бы и рад пожалеть ее невинность, но какая-то неизвестная доныне мне сила так придавила мой таз к ее чуть покрытому волосиками лобку, что что-то снутри у нее лопнуло и там сходу потеплело.
- Ой!- ухватилась она своими руками за мои тощие ягодицы и стала с таковой силой продолжать насаживать их на себя, что я побоялся, что она сломает свои тонкие руки.
…Мы бились в обезумевшем трансе минут 10, и в конце концов, давно ожидаемая струя стукнула в ее лоно, гася пожар в жерле этого сладостного вулкана. Меня еще лупила маленькая дрожь, но она уже сталкивала мое тело в сторону и, схватив чашечку с остывшим чаем, стала заливать им свою щель.
- Для чего ты это делаешь?- удивленно вылупил глаза я.
- Не желаю ранее срока стать матерью, - ответила она.
Она удрала в туалет и длительно не ворачивалась, а я лежал, курил и анализировал ситуацию. Я нередко слышал, как друзья «трудились», ломая целки, но мой член вошел довольно свободно, что стало для меня полной неожиданностью. Ведь пацаны в классе упивались рассказами о том, как тяжело было брать «на абордаж» девственницу, как гнулся член, упершись в девственную плеву, а здесь все вышло стремительно и довольно мягко.
Скоро ее возникновение рассеяло мои сомнения. По ее невеселому виду я сообразил, что же взял девственницу «на абордаж». Я притянул ее к для себя и стал целовать в губки. Она воспринимала эти липовые поцелуи, не отвечая на их.
- Ты сделал меня дамой, - тихо шепнула она, вытирая мое тело в местах контакта мокроватым полотенцем, и вдруг зарыдала.
Но я, почему-либо, все таки, не был уверен в этом. Мне казалось, что до меня здесь кто-то другой поработал, а все, что было – просто инсценировка. В голове шевельнулась идея: «Вот сейчас она попробует меня заарканить».
Так и случилось. При очередной встрече, чуть я намекнул, что на втором курсе еще рановато жениться, как она объявила, что беременна и о тех последствиях, которые меня ожидают, в случае отказа. Я предложил ей заверить этот факт у доктора, на что она бросила через зубы: «Перебьешься!».
На этом и завершился мой 1-ый роман. Скоро я опять увидел эту добросовестную даму в нашем клубе, где она томно закатывала глаза, обнимая еще одного курсанта. Но для меня это уже был пройденный шаг. Я узнал даму, и ничего не имел против, если это еще сделает кто-либо другой. И сейчас, взирая на рядом сидящую кросотку, сообразил, что так и вышло.
- Ну чего мы сидим? Пора готовиться к столу, - встал я. – И где это моя половина так делась? Пора бы уже и дома быть…
- Напрасно ожидаешь. Она не приедет…
- Как так?! Это почему же?
- На данный момент она в постели с моим благоверным…
- Не может быть! Ты что-то путаешь, милая…
- Это ты путаешь, милый. Ты тогда зайцем удрал от меня, а меж иным, напрасно. Я тогда такового мальчугана родила, весь в тебя. Ему уже пятнадцать. Сходство стало очень приметным. Мой дурачина востребовал анализ ДНК. Вот заключение. Био отец – ты, - выложила она передо мной официальный документ.
- Как же ты пробу на ДНК у меня взяла?
- Чудак. Твоя посодействовала. Разве тяжело взять мазок слюны изо рта у спящего мужчины?
- А у тебя есть его фото?
- Естественно,- она вынула из сумочки яркое фото. Я перелистал альбом в оборотном порядке, возвращая время в мою молодость, сравнил. Фото были схожи. На том и другом на меня смотрели однообразные, наглые детские морды.
- Ну, а далее что?
- Мы с твоей все решили: пора вернуть справедливость и возвратить супруга супруге, а отца -сыну. У вас все равно нет малышей…
- И твой согласился?
- Естественно. Он получает в собственность прекрасную бабу и к тому же без малышей.
- А он у тебя кто?
- Твой новый начальник…
- А-а-а? – протянул я и сообразил, что как я не старался избежать ловушки, но все-же попалс
- Тогда раздевайся, - предложил я Машке (сегодняшней Маринелле).
- Мне нечего снимать. Весь гардероп на мне, - засмеялась она и своими маленькими пальчиками стала стаскивать свое сверхмодное платьице, под которым были только белоснежные чулки с темными подтяжками.
- Ты все верно расставила по своим местам, - произнес я, вставляя собственного «Молодца» в знакомое отверстие.
- А ты как задумывался? Я же добросовестная женщина…
